Моисей пас овец у Иофора, тестя своего, священника Мадиамского. Однажды провел он стадо далеко в пустыню, и пришел к горе Божие, Хориву. И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая.
Исход 3:1-5
После сорока лет жизни при дворе фараона Моисей в течение сорока лет пас чужие стада. Великие мужи не стыдятся своего положения и своими руками добывают себе пропитание. Это результат Божьего провидения и Его водительства: Господь учил Моисея. Последний, без сомнения, сам остался бы придворным гордецом, но Господь уготовил ему участь вождя израильского народа. Гордость — неприемлемое качество для вождя, поэтому Моисей по воле Божьей пасет чужие стада. Нельзя стать достойным вождем народа, не зная его нужд, как и нельзя им стать, не имея хорошего образования. Как мудр Господь! Моисей получил и то, и другое. В этом воля Божья!
Господь является всем, ищущим Его, но Он не явится праздному и ленивому ни в видении, ни в Его слове. А сатана, напротив, делает души праздных и ленивых своими обителями. Господь всегда был с Моисеем, но явился ему только сейчас в горящем, но не сгорающем кусте. Сегодня куст для меня — символ Церкви. Невзгоды и гонения обрушиваются на нее, но она стоит. Горит и не сгорает, горит светом Евангелия, Египет не потушил его. Не потушили его ни костры инквизиции, ни атеистическое умопомрачение. Та же сила, которая сохранила горящий куст от сгорания, сохраняет и Церковь. Но для ее врагов этот огонь воистину неугасимый и “всепоядающий”.
Не надо быть большим мудрецом или философом, чтобы знать, что огню нужна пища. Причем мы знаем, что большие поленья горят долго, а колючки терновника — в мгновение ока, так быстро, как и радость нечестивого.
Моисей остановился, всмотрелся и удивился. Удивившись, подошел ближе. Как хорошо прийти в присутствие Божие, даже не смотря на то, что ты пришел из любопытства. Ведь именно любопытство привело Моисея к горящему кусту. И пришедшие к Богу лишь из любопытства могут быть Им призваны. Но непришедшие останутся при своем. Не подойди Моисей к кусту, что было бы?
Увидеть огонь непоядающий — чудо, но услышать его говорящим — чудо несравненно большее. Сердце трепещет от восхищения величием Божьим, через это восхищение Господь говорит нам. Оглянитесь вокруг, посмотрите на великолепие окружающей нас природы, она говорит нам о величии Бога.
…Когда смотрю я к небу, к звездам млечным,
Где дивно светлые миры текут,
Где солнце и луна в эфире вечном,
Как в океане корабли, плывут, —
Тогда поет мой дух, Господь, Тебе:
Как Ты велик, Как Ты велик!
Движимый любопытством, Моисей подошел к кусту и услышал слова: “…не подходи сюда…” Каждый, приближающейся к Богу, должен помнить о том, к Кому он приближается. Как бы Господь ни любил нас, Он — Бог; мы, люди, — Его творение. Между Ним и нами есть дистанция. Вспомните об устройстве храма. Язычники имели доступ во внешний двор храма, евреи во внутренний двор, священники и левиты могли входить в храм, но в Святая Святых имел доступ лишь первосвященник, и то один раз в год.
Моисей дошел до того места, до которого ему было дозволено дойти, а подойдя, снял обувь. Неужели обувь Моисея так нечиста? Нет, дело не в ее нечистоте, ведь Бог Сам одел Адама и Еву. Дело в том, что одежда тленна, и ей нет места в Святая Святых. Мы ничего не заберем с собой из наших одежд. Это с одной стороны, а с другой, входя в присутствие Божье, мы осознаем свою греховность, поэтому смиряемся и умаляемся пред Ним.
“…Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова” (Исх. 3:6). С каким почтением мы относимся к антикварным вещам, особенно к тем, которые принадлежали нашим прадедам! Те же, которые принадлежали прапрапрадедам, порой не имеют цены. Господь говорит Моисею, что Он не вновь явленный божок, а Бог от начала Сущий, что завет и обетования, которые Он дает Моисею, даны не ему, а его праотцам. Вспомни, что тебе говорили отцы, и задумайся над их словами. Что за счастье быть ребенком верующих родителей!
Авраам, Исаак и Иаков находятся рядом с Богом, они не исчезли бесследно, иначе Господь сказал бы: “Я был Богом Авраама, Богом Исаака…”, — но Господь говорит о дне сегодняшнем, о том, что Он — Бог Авраама, Исаака и Иакова. Моисей в страхе прячет лицо свое. А представьте себе, что Бог назвался бы другим Своим именем: “…Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов…” (Исх. 20:5), Думается, что Моисея поверг бы ужас, но Господь говорит ему, что Он Бог его отцов. В том, что сказал Господь при этой встрече с Моисеем видна Его отеческая любовь. Страх страху рознь, мы видим это на примере Моисея. Страх Господень не идет ни в какое сравнение с ужасом, который охватит всех людей, не познавших Господа, в день встречи с Ним.
Что же испугало Моисея в столь знакомом и близком имени “…Я Бог отца твоего…”? Господь не менее страшен к Своим в Своих к ним милостях, ибо для них явлено не менее Его божественной сущности, чем в праведном суде, а Бог есть и “огонь всепоядающий”, и любовь. Испорченное сердце до тех пор не боится Бога, пока не грянет гром, и земля не поколеблется, а любящее Бога сердце и в тихий солнечный день имеет страх Божий. Моисей — истинный сын Иакова, который, не получив от Бога ничего, кроме милостей, говорит: “…как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные” (Быт. 28:17).
Моисей стоит у горящего куста, пряча в страхе лицо перед щадящим явлением Бога. Вскоре у этой же самой горы мы увидим его снова, но Господь уже будет говорить из среды огня и бури, слова Его будут сопровождать сверкающие молнии и великое землетрясение, Он будет говорить Моисею “устами к устам”. Но Моисей не повергнется на землю, сраженный ужасом, он уже знает Бога. Познав Господа при этой жизни, мы смело встретим Его пришествие, потому что наши грехи омыты Кровью Агнца, но для упорствующих сердцем встреча это будет страшной.
Моисей стоит пред Господом, Который дает ему служение — возглавить и вывести народ из Египта. “Кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых?” — спрашивает Моисей. Это не отказ и не ложная скромность, это осознание своей слабости. Моисей как бы спрашивает: “Кто мне поможет, на кого опереться?” Он уже однажды пытался помочь своему народу, но тогда мышца Господня не была с ним. Благодать Божья не принадлежит нам, она всецело в руках Всевышнего. “Кто я?” — спрашивает человек, который, будучи евреем по крови, получил превосходнейшее образование при дворе фараона, который, рискуя потерять все, встал на защиту соплеменника и который познал, как в поте лица зарабатывается кусок хлеба. Кто, как не он, подходит на роль вождя народа? Но дело в том, что чем более человек подходит для занятия высокой должности, тем меньше он о ней помышляет. Скромное начало открывает путь к многообещающему продолжению, которое, в свою очередь, ведет к счастливому концу. Господь дал Моисею ум, силу и пламенное сердце, Он воспитал его, приготовил для будущего служения. Перед Моисеем лежит путь длиной в сорок лет скитания по Синайской пустыне.
Дорогой читатель, спроси себя, какой талант даровал тебе Бог. Вправе ли ты пренебрегать тем, что Он дал тебе? Он воспитал тебя, дал образование, научил мыслить, дал веру. Посмотри, сколько людей, окружающих тебя, не знают Христа, у скольких детей нет учителей воскресной школы, сколько душ, о которых никогда не возносилась молитва, отправляются в ад! Не тебе ли говорит Господь: “…выведи из Египта народ Мой”?
Из архива журнала «В начале», 1998 год, №12.
Автор текста: Иосиф Холл