Пришли в Мерру, и не могли пить воды в Мерре, ибо она была горька, почему и наречено тому имя: Мерра.
Исход 15:23
Два берега Чермного моря — две жизни. Сначала израильтяне не хотели идти к морю, теперь они не спешат уходить от него. Ужас пред морскими волнами сменяется радостью.
На том берегу — страх перед неминуемой гибелью, здесь — надежда. Там — стон и крики, здесь — радостная песнь. Тимпаны и гусли, недавно казавшиеся тяжелым и никчемным грузом, теперь веселят сердца евреев. Какие бы трудности ни преследовали нас, в конце концов радостная песнь будет звучать громче песни печали и вопля мучений. Господь обращает печаль в радость, и то, что казалось ненужным, теперь служит ей. Ноги, в такой нерешительности ступившие на морское дно, сами идут в пляс. Невозможно остановиться! Господь, я вручаю свою жизнь в Твои руки безо всякого сомнения! Я последую за Тобой, несмотря на унижения, нужду и даже саму смерть! «Господь, если это Ты, позволь мне приблизиться к Тебе!»
Совсем недавно воды было очень много, но вот уже три дня ее нет. Так Бог наказывает за сомнения. Недавно перед глазами было только вода, и земли совсем не было видно. Теперь, наоборот, кругом пыльная, высохшая земля, и ни капли воды… Экстремальные условия являются лучшим испытанием. Закаленный человек переносит невзгоды гораздо легче, чем изнеженный. В духовном плане человек, переживший много испытаний, увереннее противостоит злу. Сегодняшние невзгоды, закаляя нас, укрепляют силы, однако они могут стать ступенью для будущих испытаний. Потеря чего-то — катастрофа кажущаяся. И это потому, что зло, каким бы болезненным оно ни было, сменяется неожиданным добром, вознося человека из бездны страданий к высотам славы. Зло не может победить нас, если мы научимся преодолевать невзгоды.
Отсрочка добра переносится нелегко, но делает его гораздо желаннее, а радость при его воплощении возрастает многократно. Вода для евреев становится дороже золота. Люди разочарованы. В результате трехдневных скитаний они вышли к источнику, но вода в нем оказалась горькой. Безусловно, если бы источник не источал чистейшую желчь, то евреи бы не возроптали. Жажда способна превратить горькую воду в сладкую, однако источник был таков, что люди не хотели пить из него. Я вижу, что первый подарок, преподнесенный евреям Богом на их пути к земле обетованной, был жаждой и горечью. Сатана дает нам удовольствие в начале пути, а горечь оставляет на потом. Бог же поступает наоборот. В начале пути нас ожидает наихудшее, которое сменяется радостью и утешением в конце пути.
Тот же самый Бог, Который, проводя израильтян по землям филистимлян, не уберег их от войны, теперь ведет их через пустыню, и Он не боится дать людям горькое лекарство. Если бы Бог не любил их, то раскаленная печь Египта или меч фараона уберегли бы их от жажды, или море напоило бы их до смерти. Но посмотрите, как Господь потчует их. Только Его возлюбленные допускаются к самому горькому на земле источнику. Вкус — плохой свидетель о Божьем расположении. О, мой Спаситель, Ты испил чашу, данную Тебе Отцом, несравненно более горькую, чем та, которую пью я.
Раньше они не могли пить, хотя и хотели, теперь у них есть вода, но они отказываются от нее. Бог может посылать благословения с привкусом такой горечи, что их тяжело отличить от проклятий. И, наоборот, кажущееся благословение таковым может и не быть. Есть богатые люди, которые не могут пользоваться своим богатством; есть родители, которые предпочли бы ими не быть. Сначала люди говорят: «О, хотя бы глоток воды!» Но когда вода появляется, они говорят: «Разве это вода?» Желать благословений от Бога — дело весьма похвальное, но, получая их, надо радоваться, чтобы они, как и воды Мерры, не стали горькими.
Ну, а что же возлюбленные израильтяне? Вместо того, чтобы молиться Богу, они ропщут на Моисея. «Что нам пить, Моисей?» Но не Моисей создал пустыню, и не он сделал воды Мерры горькими. И в пути Моисей не сделал ни одного шага самовольно. Израильтян вел столп облачный. Тем не менее евреи роптали на Моисея. Увы, такова судьба вождя. Когда народу хорошо, он аплодирует себе, а когда плохо, то виноват вождь. Если бы Моисей не вывел народ из плена, то на что могли бы надеяться израильтяне? Ни один из правителей не сделал для народа столько, сколько сделал Моисей для своего народа. Он освободил его от рабства, которое было страшнее смерти. Моисей, быв свободным, добровольно вернулся под иго фараона. Он жезлом, разделив воды Чермного моря, вошел в пустыню, посвятив свою жизнь народу до самой смерти. Казалось бы, что люди даже под страхом смерти не должны были предать его. Но первая же трудность направила их против Моисея. Никакая польза не может заградить уста нетерпению. Если ты сейчас же не удовлетворишь моих нужд, то я забуду о твоих прошлых заслугах и, более того, начну осуждать за прошлое. Не удивительно, что, поступая так с людьми, мы допускаем подобное отношение и к Богу. Неурожайный год, бубонная чума, один лишь месяц непогоды — и мы забываем обо всем, что сделал для нас Бог. Хвала уходит за кулисы, на сцену выходит недовольство. Озабоченность и самонадеянность — смертельные враги благости. О Господь, горе мне, если я не научусь довольствоваться тем, что имею, и не возблагодарю Тебя за это.
А ведь Моисей так же хотел пить, как и его соплеменники, и вода для него была не менее горька, чем для них. Но люди роптали именно на него: «Что нам пить, Моисей?» Если бы они увидели, что у Моисея есть свой отдельный источник со сладкой водой, тогда их можно было бы понять. Но у вождя нет никаких привилегий, перед ним такая же вода, как и перед остальными людьми. О, как быстро они поняли принцип египетской тирании (когда фараон потребовал от них делать кирпичи в том же количестве, что и раньше, и при этом самим заготавливать солому для них): «Что нам пить?» Подстрекатели и вымогатели никогда не созидают, они всегда разрушают. Моисей не был лагерным снабженцем, но, тем не менее, у него спрашивают, что пить? Нетерпение перерастает в ярость. Озлобленные лица, озлобленные сердца. Что нам пить?
Что делает Моисей? Он делает то, что должны были сделать, но не сделали люди. Они все свои силы вложили в ропот на Моисея. Моисей же возопил к Господу! Люди почитали за вождя Моисея, а Моисей почитал Бога. То, что они несправедливо требовали от него, он просил у Бога потому, что Он силен ответить на его мольбу. У каждого христианина есть безопасная гавань, в которой он может укрыться от любого шторма, и эта гавань всегда рядом. Да! Это Ты, мой Господь, Ты можешь превратить горькую воду в сладкую, Ты можешь успокоить любой шторм. Мог ли кусок дерева по воле Моисея изменить вкус воды? Моисей не простер своего посоха к воде, но он простер свои руки к Богу.
Руки, простертые к небесам, будут замечены, а голос, обращенный к Богу, услышан. Моисей, обратившись к Господу, получил ответ на свою мольбу. Тот, Который сотворил воду, может придать ей в любое время любой вкус. Для Бога не составляет труда изменить качество. Забрать не сложнее, чем дать. Кто сомневается, что рука Творящего материю может изменить ее качество? Кусок дерева делает воду сладкой. Какое отношение имеет дерево к воде? Абсолютно никакого, но все подчинено святой воле Бога Живого. Тот, Который сотворил все из ничего, может обратить одно в другое. Слава Всемогущему, творящему невероятное. Елисей солью, а Моисей деревом делают воду пригодной для питья. Но Кто стоит за этим? Пусть никто не забывает Того, Кто делает это.
Господь учит Своих детей не только словом, но и делом. Земля Сур — подтверждение этому. Впереди длинный путь, будет много горечи, но конец его — божественная сладость! И еще, не представляет ли собой источник горьких вод сердце человека до его обращения? Что представляет собой сердце грешника до обращения и как услаждается душа его после? О Спаситель, дерево Твоего креста в свете Твоих страданий в состоянии превратить горькие воды всех океанов, вместе взятых, в живую воду. Меня не волнует, насколько горько лекарство в пустыне, если сила Твоей смерти может изменить вкус моей души.
Продолжение следует…
Из архива журнала «В начале», 1999 год.
Автор текста: Иосиф Холл